Глухова, Мысовая.

До темноты закончить осмотр Глуховой мы не успели. Поставили палатку на прибрежном лугу, где и переночевали.

С утра сходили в баню к Леониду Ивановичу, попили вместе с ним чаю, поговорили еще. Оказалось, что он не с того года, который нам первоначально сообщил. На самом деле родился он 25 декабря 1930 г., а в призывном возрасте приписал себе другую дату рождения – 1 января 1931 г. Она и стоит теперь в его паспорте.

В конце 1931 г. его отца, единственного в Глуховой, раскулачили, сослав в Бодайбо. Жену с маленьким Леонидом выселили из родного дома (он до сих пор стоит на «угорье» – на бровке террасы). Поскитавшись по деревне («никуда не принимали»), она уехала к мужу в Бодайбо. В 1934 г. там родился младший брат Леонида Ивановича. Отец работал разнорабочим, грузчиком. В 1941 г. его с первым военным призывом забрали на фронт. В годы войны сводный брат отца вывез невестку с детьми обратно в деревню. А после войны возвращавшийся в Бодайбо отец заехал в Глухову и неожиданно обнаружил здесь и жену, и детей.

Дед Леонида Ивановича ходил на ленских пароходах лоцманом. В 1937 г. «его забрали прямо с парохода и всё». Лишь недавно выяснилось, что он был расстрелян в Киренске в печально известном подвале винзавода.

Прощаясь, Леонид Иванович подарил нам некоторые старые фотографии и фронтовые письма брата его жены, Василия Сильвестровича Тирского, пропавшего без вести в Великую Отечественную войну.

Лишь под вечер мы смогли покинуть Глухову. Дома и амбары в ней разбирают на строительный материал и распиливают на дрова. И хотя много домов еще остается, быстрое исчезновение деревни очевидно.

Вскоре после отплытия в двух-трех километрах от Заярного на левом берегу Лены увидели еще одну деревню Марковского куста – Мысовую. Деревня нежилая, лишь случайно встретили в ней Николая Владимировича Маркова с сыном Александром, приехавших на мотоциклах из Заярного в свой огород. Николай Владимирович, родившийся в Мысовой в 1953 г., рассказал, что до революции деревня стояла на самом повороте Лены на километр ближе к Заярной. В 1915 г. во время сильнейшего наводнения Мысовую смыло, дома посносило вниз до следующего поворота реки. После этого восстановили деревню уже на теперешнем месте – повыше от реки, на пологом склоне спускающегося к Лене хребта.

Дома в Мысовой выстроились двумя параллельными рядами, ориентируясь окнами лицевых фасадов на реку. В третьем ряду, не успевшем получившим развития, стоял домик бабки Николая Владимировича и колхозный конный двор. Особенностью установки домов в этой деревне является то, что их часто ставили парами, либо вплотную друг к другу, либо через устроенные между ними сени. Таким образом состыковывали дома даже в том случае, если их размеры по ширине не совпадали. При этом дома устанавливались своими длинными сторонами вдоль улицы вне зависимости от их первоначального положения. В одном случае особенно заметно, как некогда стоявшая перпендикулярно Лене изба с тремя окнами по лицевому фасаду, под двухскатной крышей, тесины которой были прижаты охлупнем, на новом месте развернулась вдоль улицы своим дворовым фасадом. Амбары ставились слева от домов. В двух усадьбах сохранились стайки с поветями, установленные «на задах» чистого двора. Длинной своей стороной они расположены параллельно дороге и реке.

Мысовая – не жилая деревня уже «лет десять». Жители поселка Заярного садят здесь картошку.